Ольха и клён Старославянская легенда



Взгляни на лист кленовый,-

Как твоя ладошка...

Легенда есть красивая о том...

Да что мы у любви, так просто - сошка...

Так слушай же, а выводы - потом:

Когда-то Ра-река средь гор текла,

В лесах и средь степей журчала,

С тех пор прошли уже века,

Сегодня Волгой зваться стала.

читать дальшеНа берегах леса густы,

А в тех лесах поляны, чащи...

Среди травы росли кусты

Малинника и сосны-мачты...

Зверья же в тех лесах не счесть,

Всласть поохотился, не снесть!

В те поры люди жили в чащах,

Спасаясь от набегов орд,

Древлянами их звали чаще,

Да, жил счастливо тот народ!

Они не сеяли, не жали,

Охота, да рыбалка - мужикам,

Не избы строили - копали,-

С тех пор там находили всякий хлам...

А девицы, те бегали по чащам,

Искали ягоды, грибы...

Еду варили прямо в чанах,

Такие чаши, что куды!

В те поры там набег случился,

По Ра трепалась всяка жуть,

Туман от полымья стелился,

Ватагой налетела чудь.

Мужей, что были - убивали,

А баб в полон себе хватали,

Вишь, баб у них, видать-то нет

Иль в чём ином там был секрет?!

Вот девица у них сбежала

И полетела, что стрела...

Она таки чащобы знала!-

Или судьба её вела...

Вот спряталась и притаилась...

Вокруг тесна стоит гурьбой...

Так в землю-матушку влепилась,

Не отодрать, ни Боже мой!

Вот гул затих, видать убрались,

Вокруг звенит такая тишь,

Что слышь как стебли пробивались,

У озерка шумел камыш...

Вот и задумалась небога,

Ни мамки рядом, ни подруг...

Взмолилась Перуну в подмогу,

Глядит, какой-то в чаще сруб.

И поселилась в этом срубе,

Перуну в ноги поклонясь,

Не зная ни забот, ни блуден,

Всегда чему-то веселясь...

К ней птицы под окно слетались,

Чтоб вместе песенки с ней петь,

Бывало, с мёдом пчёлки стлались,

На отдых забредал медведь.

И волки кучною толпою

Стояли, охраняя сруб,

Всегда приветлива собою,

Улыбка не сползала с губ...

И Перуну была подмога,

Лечила недуги сама...

И разбирала тяжбы строго,

То была сладкая страда...

И солнце, выйдя, улыбалось,

Завидя девицу-красу,

Судьба по закоулкам кралась,

Чтоб проронить её слезу...

Вот как-то шла она по лесу,

Ну, был какой-то интерес...

То-ли искала травку-кесарь...

Вдали увидела навес...

Подходит, Боже, что такое:

Лежит изранен молодец...

А волосы, что твой багрец,-

И рядом конь, что на постое...

Пугливо глянула вокруг,

Лишь лес стелился перед нею,

К вечору ветер стал упруг,

И конь его склонил к ней шею...

Как-будто просит: «Помоги!-

Она взглянула, покраснела,-

Напали на него враги

И бился он за право дело!

Да было много ворогов

И я унёс из поля-сечи

Ты помоги поднять остов,

А душу как-нибудь залечим»

Обмыла мёртвою водой

И раны тела затянулись...

А в рот - водицы лучевой

Две капли через губы пнулись,

Открылись очи, лес - стеной...

Сквозь кроны солнца луч проглянул

И указал им путь домой...

Как-будто хор небесный грянул,

Глядите, он живой, живой!

Живой, он даже как-то вспрянул,

Увидев девицу-красу,

А верный конь под небо канул,

Взбрыкнув в небесну синеву...

Глаза в глаза - такие звёзды

Зажглися в сумраке ночном!

Да что им судьбы да погосты,-

Любовь пришла, как летний гром!

И обнявшись пошли по лесу,

Тропинок раздвигая шаг...

И верный конь за ними бесом,

Как на ветру полощет флаг...

Дошли до сруба, светлый месяц

Уж семенил среди светил,

Ночной дозор, звездами свесясь,

Среди любви двоих парил....

Им день за днём всё в мире пело,

В любви и час, - единый миг!

Влюблённым - море по колено!

Они одни - весь мир затих...

Глаза в глаза и мир нетронут...

Рука в руке, что им наряд!

И шелестят над ними кроны,

И славят той любви обряд...

И князь с княгинюшкой уснули,

Смеясь, танцуя, прянут дни...

И замер гул, застигнут улей...

И млечно бесятся огни.

Перун в любви той веселился

И с братцем-ветром песни пел,

И серебром туман стелился...

Минули дни, мир поседел.

На землю пали небоскрёбы:

Лес занемел, мела пурга,

Снегов неистовые своды

Запорошили берега...

Медведь давно уснул в берлоге,

Подались птицы в тёплый край,

Снега, как-будто - сена стоги...

И сердце молит: «Возжелай!»

Очнулись ото сна, светает...

И вдруг почудилось ему,

Что где-то колокол взывает,

Уж ворог близко, по-всему

И встрепетало княжье сердце,

И вспомнился родимый дом...

И терем милый с бочкой в сенцах...

И вороги стоят кругом...

Взглянул, а милая застыла,

Руками шею обвила,

Ему сказала: «Край родимый

Ценнее злата-серебра!»

Перуну дружно помолились

И прянули, а в сердце стынь!

Лишь под копытом ветры вились,

Да снежны посвисты пустынь...

Явились, грянули на землю,

Их обступил честной народ,

А князь с седла им в упоеньи:

«Вперёд на ворога, вперёд!

Враги державу обступили,

Стоят, что на ветру, полынь.

Не нам склонять пред ними выи

И выдавать своих святынь!-

Она ж стояла средь народа,

Явив ему свой светлый лик,

Воздела руки: «Ради Бога,-

Взмолилась,- замолчали вмиг...

И вдруг явилося знаменье:

Средь утра ринула пурга,

Луч солнца вздыбнул на мгновенье

И воссиял вокруг снега...

Врата открыли - прямо в сечу!

И бой не в бой, и кровь рекой,

Она молилась, с нею - вече,

Воздев ладони над собой...

И пала ночь! И всё застыло,

Враги забились в немоте...

Лишь лес вокруг шумел уныло

И стлались тучи вдалеке...

Гром грянул и орда застыла,

Окаменели берега...

Меж городом и чёрной силой

Разлилась бурная река.

Весной вода тот град омыла,

Он златоглавым воссиял,

В воде такая была сила,

Перун, как видно, согревал...

Вкруг града выросли деревья,

Невиданы до сей поры...

Ладони-листья всепрощенья

Роднились с ветками ольхи...

Прошли века, минули годы,

Но память битвой той горда

Стоят в обнимку братья-клёны

И с ними их сестра - ольха.

Как обереги от заклятья,

Как вечный колокол весны!-

Не забывайте люди, братья,-

Как мы судьбой своей тесны!

Вот он шестой фон. Все остальное под него поменяла, но что-то я сама не очень этим остальным довольна. Так что жду идей!

Бродила по сети нашла рассказик с тематическим названием

ВСЕМУ ВИНОЙ КЛЕНОВЫЙ ЛИСТ

Вадим Чирков



Всему виной был, наверно, красный кленовый лист. Он слетел с дерева и планером стал писать широкую спираль осеннего водоворота; мы с дядей Мишей зачарованно следили за его полетом; снизившись, лист совершил классическую посадку у самых наших ног и замер.

- Вот и все, - сказал старик. - Но как он красиво умер!

Ответить дяде Мише можно было только молчанием, так я и поступил, не сводя глаз с кленового листа.

читать дальше- Знаете, - минуты через три снова заговорил он, - я подумал, что представляю собой все же некоторую ценность. - Он глянул на меня, я увидел знакомую лукавинку в глазах и приготовился слушать.

- Ценность, - повторил старик. - Но только... для врачей. У меня столько хороших болячек, что на мне можно заработать миллионы, если я протяну еще десяток лет. «Вам какую? - спрошу я у доктора. - Вот эту? У вас хороший вкус... Завернуть?»

Мысль эта покатилась как колесо, и я стал думать дальше. Но уже по делу. У нас в семье возникла проблема. Сын хочет сменить мебель (старая у него почти вся с гарбича) и мечтает о машине. Он только об этом и говорит. Раньше бы я полез в сундук и вынул деньги, а сейчас? Я делаю вид, что не слышу. Но думать-то я думаю!

Я прикидываю, что в самом деле можно бы продать, имея в наличии только себя, такого, как я есть.

Размышлять я могу и так и этак, и кто мне запретит мозговать и кумекать «этак»?

Я увидел следующую картину - называйте это как хотите - идеей, замыслом, комбинацией... Я иду по улице, и какой-то молодой человек шагает мне навстречу. Он смотрит на меня внимательно и вдруг подходит. «Здравствуйте!» «Здравствуйте, - я отвечаю, - вы не ошиблись адресом?» «Не ошибся, - говорит он, - я имею к вам предложение».

И вот мы с ним садимся, как с вами, на нашу скамейку, и для начала он делает мне комплимент:

- «Я, - он мне открывает глаза, - видел, конечно, морщинистые лица, но такого, как у вас, не встречал».

- «Спасибо, - я отвечаю, - у вас прямо талант говорить приятные вещи».

- «У меня другой талант, - не обижается молодой человек. - Я хирург и делаю пластические операции. Я открыл новый метод. У меня есть уже кабинет, но еще нет рекламы. Мне позарез нужен пациент, который доверил бы мне свое лицо. Не каждый на это согласится, а женщина - тем более. Поскольку, на мой взгляд, вам терять нечего, хотя вы еще, тьфу, тьфу, крепкий дедок...".

- «Слово «позарез» вы сказали очень к месту. - Я тут пошарил по карманам. - Таки да, - говорю, - нечего...".

- «... а кое-что найти вы не против...».

- «Не против».

- «... я вам предлагаю лечь ко мне на стол...».

- «Что я могу найти лежа на столе?»

- «... и получить за это неплохие деньги».

- «Уже ложусь, - я ему говорю, - когда деньги? И что меня еще немного интересует - сколько?»

Он называет сумму - ее как раз хватает на новую мебель и на не самую дорогую машину.

- «А гонорар вы получаете - или тот, кому вы доверите получить, - сразу после операции. Ваши фотографии «до» и «после» будут помещены в газетах, значит, еще и прославитесь. Согласны? Нет, кроме шуток».

- «Разве шутят, говоря о деньгах? Я почти согласен. Вы правы: терять мне нечего, а насчет находить - так мне никогда не везло...».

- «Вот вам мой номер телефона. Через сколько дней вы мне позвоните?»

- «Дайте мне минуту роздыху... Фу-у-у... Я думаю, трех дней мне на эту головную боль хватит».

- «Договорились. Таких великолепных морщин я еще не видел! Класс!» - и молодой хирург как-то хищно потер руки.

С этим его последним словом я и остался на скамейке.

«Класс, - я повторял как заведенный, - класс, класс...». - И все же начал размышлять. Так. «Морщины - это вам не бородавка. Они на моем лице - как реки на карте: избавишься от них - получишь пустыню Сахару!

Вот эти, - трогал я одни, - они за войну. А эти я получил, когда воевал за квартиру. Следующие - когда у сына был «трудный» возраст. Эта прорезалась, когда заболела Мария. А здесь у меня целая их сетка - она легла на лицо, когда жизнь вдруг стала немила и хотелось только пить водку.

Прямо не биография, а география! Со всеми горами, реками, омутами и пропастями...

Эту географию, так я спасительно отвлекался от главной мысли, наверно, преподают в своей школе старые цыганки с указкой в руке. А на стене висят «два полушария» - два человеческих лица, под одним написано «Болезни», под другим - «Невзгоды».

- «Смотрите, - говорит будущим гадалкам старая ведьма, - это первая жена, это - вторая. Вот здесь вот - язва желудка. А эти крестики - алименты...».

Так что будет, если я избавлюсь от морщин?..

Сахара, Сахара!..

Вот как затейливо я размышлял, уважаемый товарищ Вадим (так он меня называл), и не скажу, чтобы мне светило какое-то открытие, как Эйнштейну. Мне нужно было только выбрать из двух одно.

-Что вам сказать! - подвел некую черту в рассказе дядя Миша. - Что вам сказать!.. В Америке может случиться все что угодно. Я здесь с этой историей не самый оригинальный человек, где уж мне! Я как-то прочитал объявление в газете, запамятовал, правда, в какой: «Бывший карточный шулер (пальцы уже не те) разыскивает тоже бывшего шулера, чтобы поговорить за профессию». Или еще: «Чудо в перьях ищет свою Бабу-Ягу». Представляете эту пару? Или сообщается, что геи, ну, эти... получают политубежище наравне с учеными... Где Рим, а где Крым?! Или еще: «Пожилому человеку требуется молодой хоуматтендант, который смог бы подпевать песням Гражданской войны».

Что было или, вернее, что будет дальше.

Я выбрал из двух одно, я выбрал сынову мебель и его новую машину. Из уличного телефона я звоню доктору, что согласен, мы договариваемся на завтра. Спрашиваю, на что мне пожаловаться дома, чтобы за мной приехала машина. Он сказал.

Ночью я охаю и стону и хожу на кухню пить воду. Там я чищу картофелину и разрезаю ее на две половинки. Утром эти половинки я запихиваю за щеки - и я готов.

Шамкая, я звоню доктору. Сын убегает на работу и успокаивает меня: флюс, папа, это чепуха. Он тебе даже идет.

Я еду на машине врача, Мария остается дома - она из-за меня всю ночь не спала и еле жива.

В своем офисе доктор меня фотографирует, сестра готовит к операции. Звонит Марии: «Вашему мужу придется на сутки задержаться, воспаление десен требует хирургического вмешательства, плюс температура. Не беспокойтесь, вернем старичка лучше прежнего».

Хорошо (дядя Миша как всякий одессит говорит «хорошё»).

Я ложусь на стол, мне что-то колют в руку.

- «Хотя бы нос вы мне оставите, - я спрашиваю, - чтобы я себя после узнал?»

Я просыпаюсь, хирург сидит рядом.

- «Передумали, доктор? Мои морщины вам не подошли?» - И чувствую на своем лице бинты.

Так, в бинтах, я и приезжаю домой.

- «Ой, что там было?» - Такой тревоги в голосе Марии я уже 30 лет не слышал.

- «Ничего особенного, - говорю, - двусторонний флюс. Детская болезнь».

Медсестра обещает:

- «Завтра приду сменить повязки».

Короче. Мне окончательно снимают бинты. Сын беспокоится:

- «Что это с тобой, папа? Ты будто на 30 лет помолодел».

- «Это я опух после операции. Пройдет».

Через неделю.

- «Да ты в самом деле помолодел!»

- «Наверно, это такой флюс. Американский. Не бери в голову».

Мария смотрит на меня с подозрением.

- «Твой папа, наверно, подыскал себе кого-то моложе меня».

- «Ну да, - отвечаю, - соседку. Мадам Паркинсон».

- Что вам сказать! - повторил дядя Миша и помотал головой. - Начинается самое трудное, о чем я не успел подумать: старик с дурацким молодым лицом. Ну, не так, чтобы очень, но все-таки... Я даже в панике - что я скажу сыну? Что я выгодно продал свои морщины? Так он вызовет скорую психиатрическую, и наверно, я буду не первым иммигрантом, у которого «поехала крыша». То есть задача в том, как сказать, чтобы обошлось без амбуланса, который переполошит из-за меня половину Бруклина? И что я, кстати, отвечу знакомым, если они спросят о переменах на лице? Как на меня посмотрят - если посмотрят, они обычно не поднимают от стола глаз - мои доминошники?.. Обо всем этом из-за мебели я не успел подумать...

Оказывается, ответы на все мои вопросы были уже у молодого хирурга. Он уже ухватил самую суть За океании. Врач приехал осмотреть меня, привез с собой фотографа и двух корреспондентов из газеты и журнала и все объяснил моим домашним и журналистам. И вручил мне пухлый конверт. Он сказал при этом:

- Дядя Миша, вы теперь - моё publicity, живая реклама, моя слава, мой success! Поработайте на меня еще, я вам доплачу. It’s America! Честное слово, это лучше, чем стоять на Брайтоне с флайерсами! Ходите, улыбайтесь пошире, сияйте всеми своими вставными зубами! А когда будут расспрашивать, называйте мое имя!

Мария на все это произнесла очень женские слова:

- «Кому нужны такие деньги! Да я из них и копейки не возьму!" - Она их в меня швырнула, эти слова, и ушла на кухню, где тут же загремела кастрюлями.

- «Ну почему? - возразил ей сын. - Теперь, когда у нас будет машина...».

- «Я уже знаю, где купить мебель, - вставила Галя, невестка. - У мягкой - дивная расцветка! Представляете, бежевый тон...»

- И вот тут- то, товарищ Вадим, станет мне впервые обидно. Потому что все говорят только свое, только от себя и за себя, а обо мне никто не думает! Никто не спросит: а как вы, ты, Миша, будешь чувствовать себя в молодой личине? Ты ведь не ради нее, не ради себя на операцию пошел - ради денег! Тебе-то будет каково?

И только внук догадается. Он спросит:

- «Деда, тебе было больно?»

- Теперь я чуть порассуждаю, если я вам еще не надоел своим рассказом. Можно?

- Конечно, дядя Миша!

Деревья парка Кольберта уже теряли листву. То тут, то там срывался с ветки расцвеченный ноябрем лист, серая холстина асфальта пестрела небрежно разбросанными мазками, словно художница-осень наметила на ней основные цвета будущей картины.

-Молодое лицо у старика - зачем оно ему? Ведь все болячки остались при нем! И они свое возьмут. Очень скоро они так разрисуют его лицо, что старая цыганка отшатнется от очередного «лоха», как от черта.

А знаете, товарищ Вадим, - между нами, только между нами! - какую самую большую горечь я, может быть, испытаю?

Мне говорят, что я крепенький дедок. (Это - за счет рыбалки.) И вот я, крепенький, с разглаженным хирургом лицом, иду по улице и вдруг замечаю, что встречная женщина не отводит от меня глаза в ту же секунду, как случайно меня заметила, а смотрит чуть дольше. Чуть-чуть...

Я, конечно, не останавливаюсь, я иду себе, иду... Но, Боже мой, как я пожалею, что на мне эта дурацкая «молодая» личина! Ведь даже на это мимолетное женское «чуть-чуть» я ничем не смогу и даже не имею права ответить!..

Возле нас кружилась маленькая девочка, одетая ярко и разноцветно, как осеннее деревце.

- Ну и фантазия же у вас, дядя Миша! - сказал я, - всего лишь потому, что требовался хоть какой-то мой отклик.

- Это не фантазия, - возразил мой собеседник. - Это самый верный способ заработать деньги такому старику, как я. Если хотите, это хорошо разработанный гешефт. Остановка за малым: нужен молодой человек, который подойдет ко мне на улице и скажет: «Здравствуйте. Я имею к вам предложение...». Может быть, дать объявление?

Старик замолчал, замолчал надолго. Молчал и я.

Близко к нам подошла разноцветная девочка, нагнулась и подняла тот самый кленовый лист, что упал полчаса назад.

- Мамочка! - крикнула она. - Смотри, какой красивый!

Дядя Миша встрепенулся.

- Жизнь продолжается, - сказал он, глянув на девочку с красным кленовым листом в руке. Повернулся ко мне. - Она продолжается, товарищ Вадим! У меня ведь есть еще домино!

Не у всех художников, конечно







1. Серов, Валентин Александрович Осень. Домотканово

2. Поленов, Василий Дмитриевич Золотая осень

3. Левитан, Исаак Ильич Золотая осень. Слободка



Более крупные картинки в альбоме.

Как вам такая фотка под названием "Девочка-осень"?

Автор - laofa

Клен в Японии возведен в один из символов этой страны, благодаря своей необыкновенной красоте.







Вообще-то в понятие "японский клен" входят два вида кленов:



Клены дланевидные вырастают от 3 до 7.5 метров. Для небольших садов особенно хороши исключительно декоративные разновидности с рассеченными листьями (A. p. var. Dissectum), которые не превышают 2-3 метров в высоту и могут выращиваться в больших кадках. Существует множество сортов таких кленов, отличающихся по цвету листьев.

Японский аконитолистный клен (A. j. Aconitifolium) – морозостойкое растение с необыкновенными, очень красивыми листьями, достигающее 5 м в высоту. Японские клены предпочитают защищенные от ветра места и могут расти как на солнце, так и в полутени. Высаженные у воды или среди камней японские клены представляют собой захватывающее дух зрелище в течение всего года, особенно же красивы они в октябре.







А вот так этот красавец смотрится в продуманной эстетике японского ландшафта

Вот здесь можно любоваться процессом изготовления того на что была ссылочка в предыдущей записи.

Как здорово, что rewind эту красоту откопала!

Последняя живет у меня на рабочем столе.

Я наконец-то вытащила их из-под книг. Попыталась поставить в ту вазу, в которую планировала. Ваза коричневая и с дырочками, так что воду в нее не нальешь, а вот сухие листья поставить - в самый раз. Это я так думала...



А получилось, что листья вылезают из дырочек, разваливаются в разные стороны, и ничего не получается. Я их ниткой связала, но они как-то некрасиво торчат. Грустно.



Запихнула их связанные в узкую вазу для одного цветка. Так расстроилась, что даже не пойму - совсем плохо получилось или ничего... Может, потом присмотрюсь, и понравится.

Это сообщество.